Некоторое время назад в деревне Кото родился ничем не примечательный младенец. Разве что была в его глазах какая-то особенная хитрость. Прозвали его Хацукои, что означало «плод любви». Рос мальчик быстро, а ещё быстрей росла его любовь ко всяческого рода проделкам.
И вот, как только Хацукои миновала первая дюжина лет, он сбежал из родной деревни и отправился на поиски приключений.
Не успев далеко зайти, он встретил глубокий колодец. Выложенный из брёвен сруб располагался под высоким навесом, защищавшим колодец и от жаркого солнца, и от проливных дождей. Хацукои забрался на самую верхотуру и посмотрел вперёд.
На горизонте появилось небольшое облачко. Навстречу Хацукои скакали всадники. Лошади были недёшевы, и в родной деревне Хацукои они редко появлялись. Мальчик смекнул, что всадники — люди обеспеченные. Он стал придумывать, как бы их обхитрить.
Пока он размышлял, всадники добрались до колодца. Было их семеро: княжий наместник по имени Ту Фанг, его сводный брат и пять охотников. Братья Ту выехали на соколиную охоту, но за весь день так ничего и не поймали. Поэтому настроение у них было, как у жабы в засушливый день.
Наместник Ту Фанг первым заметил Хацукои, который лежал на крыше колодца, свесив голову.
— Что это ты там делаешь? — спросил он.
— Да так, — нехотя ответил Хацукои. — Смотрю, есть ли дно у колодца.
Ту Фангу показалось это подозрительным. Кому вообще нужно у колодца дно искать? Тем более, лёжа на крыше.
— Ну-ка слазь! — крикнул Ту Фанг.
— А вот и не слезу!
— Слезай подобру-поздорову, а не то мои охотники тебя стрелой снимут.
На такие вежливые уговоры Хацукои поддался и неторопливо слез на землю. Ту Фанг махнул одному охотнику, и тот немедля схватил Хацукои за шкирку.
— Ай! Чего ты! — заорал Хацукои, но было поздно. Крепко держал его охотник.
— Признавайся, что там в колодце, — затребовал Ту Фанг. — Тогда может и отпущу тебя.
Хацукои задрожал словно заросли бамбука в ураган. Он сказал:
— Я видел...
— Что ты видел? — нетерпеливо перебил его Ту Фанг.
— Видел, как один вор здесь добычу спрятал.
— Добычу? — Ту Фанг переглянулся со своим братом.
Надо сказать, что в наместниках редко ходили бескорыстные люди. Вот и Ту Фанг только о том думал, как свою жадность накормить. А брат его, которого звали Ту Ливей, был горошиной из того же стручка. Так что братьям в голову пришла одна мысль. На неё-то Хацукои и рассчитывал.
— Целый мешок всякой всячины, — уверенно сказал он. — Если с крыши посмотреть, видно как золото на дне блестит.
Ту Фанг спешился, подошёл к колодцу и заглянул внутрь. В колодце было темно, где-то далеко внизу плескалась вода.
— Врёшь ты всё! Ничего не блестит.
— Ей-богу, не вру, господин! Это из-за крыши, она свет загораживает. Сверху отлично всё видно.
— Ну что же, — рассудил Ту Фанг. — Раз колодец этот стоит в поле, а поле принадлежит князю Четырёх Рек, а я здесь его наместник, вот и значит это, что и всё в колодце тоже моё. Верно, брат Ливей?
— Но мы же вместе колодец нашли, брат Фанг, — ответил ему корыстный брат.
Понял Ту Фанг, что придётся добычу разделить. Но делать было нечего. Он крикнул охотникам:
— Эй, доставай верёвку!
Охотники размотали длинную верёвку и привязали её к одному из деревянных столбов, на которых держалась крыша.
— Полезай в колодец, — повелел Ту Фанг, а Хацукои только того и надо было. Он соскользнул по верёвке вниз и притих.
— Ну что? — крикнул ему наместник.
— Верёвка слишком короткая, — донеслось из колодца. — Есть подлиннее?
Принесли вторую верёвку, но и она оказалась коротка.
— Что делать будем? — почесал в затылке Ту Ливей.
— Скачи в замок за верёвкой! — скомандовал ему брат.
— Может охотников пошлём?
— Забирай их, а обратно один возвращайся. Я мальчишку покараулю, чтоб не сбежал.
Ту Фанг и Ту Ливей понимали друг друга с полуслова. Ведь со всякого найденного клада следовало отдать половину в казну Четырёх Рек. «Кто же знает, сколько там золота, на дне колодца? Лучше, если только мы с братом это увидим, — подумал каждый из братьев Ту. — И тогда не нужно будет с князем делиться».
Поэтому Ту Ливей послушал своего брата, прикрикнул на охотников и во весь опор помчался с ними в замок.
А Ту Фанг остался у колодца. Он глянул вниз и сказал такие слова:
— Как же так, коротка верёвка тебе?
— Не гневайтесь, господин! — ответил ему Хацукои. — Вы ведь один остались? Все разъехались?
«Что мне мальчишка сделает?» — подумал наместник и признался:
— Да, никого больше нет.
— Я ведь и правда схитрил, господин, — сказал Хацукои. — Верёвки аккурат хватает. А сумка такая тяжёлая! Столько в ней всего. Нам двоим хватит.
Наместник усмехнулся и сказал про себя: «Вот пройдоха!» Вслух же Ту Фанг произнёс:
— Хочешь, чтобы я брата надул? Он вмиг раскусит, что я всё укарманил.
Так он сказал, но сам-то уже придумал, как быть. И потому прикрикнул:
— Доставай сумку!
— Не могу, слишком уж она тяжёлая, — донеслось из колодца.
— К верёвке привяжи!
— Да я сдвинуть её не могу даже. В стенке застряла, между брёвен.
— Вылезай тогда.
Не прошло и минуты, как из колодца появилась рыжая голова, а затем и весь Хацукои, одежда которого насквозь промокла.
— Смотри по сторонам, сам полезу, — сказал ему Ту Фанг.
Вот что он придумал: прикарманить не всё, а только лишь половину. И сказать брату, что так оно и было.
Ту Фанг забрался на сруб колодца и схватился руками за верёвку.
— Подождите, господин! — сказал ему Хацукои. — Вода в колодце грязная. А вон какая у вас одежда красивая!
«И дорогая», — закончил Хацукои так тихо, что наместник его не услышал. Но тот сам знал цену своим одеждам, поэтому вернулся к Хацукои и стал торопливо раздеваться, оглядываясь по сторонам.
Наконец Ту Фанг остался в одном исподнем. Он снова забрался на колодезный сруб и соскользнул по верёвке вниз.
Колодец оказался вовсе не таким глубоким, как Хацукои его расписывал. Со всего размаху наместник шлёпнулся в грязную воду. Проплевавшись, он ухватился за верёвку одной рукой, а другой стал ощупывать стены колодца в поисках сумки.
Никакой сумки он там не нашёл.
— Проклятый мальчишка! — вскричал наместник, когда понял обман Хацукои. — Ну погоди, вылезу и проучу тебя хорошенько!
С этими словами Ту Фанг начал карабкаться наверх. Но тут верёвка дала слабину и полетела вниз. Ведь Хацукои совсем не хотел, чтобы наместник его проучил. Поэтому он развязал узлы на верёвке.
Ту Фанг снова оказался в воде, а сам Хацукои аккуратно прибрал богатую одежду в дорожную сумку, притороченную к лошади Ту Фанга. Затем он ловко вскочил в седло.
— Эге-гей! — прикрикнул Хацукои.
Лошадь испугалась и дала галопу такой мощи, что мальчик на каждом прыжке взлетал в воздух вместе с седлом. Уже через пять минут Хацукои пожалел о том, что вообще оказался у лошади на спине.
Но не мог же он оставаться у колодца! К тому же сводный брат наместника был уже в замке, где отпустил охотников, прихватил верёвку подлиннее и поскакал в обратный путь.
К тому времени, как Ту Ливей вернулся к сидевшему в колодце брату, Хацукои был уже далеко. Лошадь наконец успокоилась, и мальчик ехал по дороге, покачиваясь в седле.
Хацукои раздумывал, что же ему делать с добычей. Ни лошадь, ни дорогая одежда ему были не нужны. В родной деревне появляться с ними так и вовсе не стоило. Но Хацукои не стал понапрасну тревожиться. Он переоделся в наместничьи одежды, подтянул пояс потуже и закатал рукава. На голову Хацукои повязал цветной платок, который нашёл в кармане. На дорогом коне и в дорогой одежде он теперь выглядел не хуже, чем избалованные племянники наместника.
Навстречу Хацукои попались странствующие торговцы. Телеги их были тяжело нагружены, а рядом ехали наёмные охранники.
— Откуда путь держите? — спросил Хацукои.
Купцы назвали ему город, в котором стоял замок Ту Фанга. «Это-то мне и надо, — подумал Хацукои. — Проучу этого жадного Ту Фанга ещё раз». А вслух сказал такие слова:
— Придержите коней, уважаемые. Меня послал наместник Ту Фанг, которому я прихожусь родным племянником. Он мне велел подобрать самый красивый ковёр и привезти в замок.
Хацукои с важным видом проехал к повозке, гружёной цветастыми коврами. Он притворился, что выбирает ковёр, а затем указал на самый большой рулон.
— Вот этот.
— Семь золотых, — тут же сказал торговец.
Ковру этому красная цена была три золотых, но торговец не просто так занимался барышничеством всю свою жизнь. Он понял, что надменный юнец в коврах ничего не понимает. Самый большой ковёр был настолько не самым красивым, что даже самый сильный охранник это с лёгкостью мог сказать.
— По рукам! — сказал Хацукои и принялся шарить по карманам.
Затем он вынул что-то из нагрудного кармана и принялся разглядывать.
— Вот незадача! Наместник дал мне только пять. Точно семь золотых?
— Готов уступить за шесть, если сегодня расплатишься, — рискнул торговец, который уже видел дармовые золотые в своём кошельке.
— Напиши для меня записку, уважаемый, — сказал Хацукои. — Тогда я наместника как-нибудь уговорю. Видно, что ковёр стоит таких денег.
Жадный торговец тут же выписал счёт для наместника, и в счёте указал, что ковёр для него выбран самый лучший. А также, что лишь из уважения к наместнику он готов так много уступить в цене. Торговец поставил на клочке бумаги отпечаток перстня, заверяя сделку.
— Я мигом! — выкрикнул Хацукои и дал своей лошади хорошего шлепка.
Торговец остановил обоз и стал дожидаться возвращения богатого посланника. Довольный сделкой, он достал из ездовой сумки бурдюк с вином и хорошо к нему приложился.
Не успел торговец опустошить бурдюк, как Хацукои уже въехал в замок Ту Фанга.
Самого наместника в замке не было, как и не было и его брата. Оба до сих пор были у колодца. Ту Фанг рассказывал брату о подлости, которую с ним учинил негодный мальчишка, а Ту Ливей знай себе усмехался. Ясно ему было, что брат его расплатился за собственную жадность.
— Дождался бы меня и в колодец не лез! — сказал он.
— Да я чтобы время только не терять, — оправдывался Ту Фанг, но Ливею до этих оправданий дела не было. Он уже прикидывал, как будет потешаться над братом по возвращению в замок.
— Скорей в погоню! — призвал его Ту Фанг, которому вовсе не хотелось показываться родичам и слугам в одном исподнем.
— Да разве мы его догоним, вдвоём-то на одном коне? Лошадь у тебя больно резвая.
— Ну тогда ты скачи, а я тут подожду, обсохну пока.
— Нет уж, я тебя не брошу. Сначала в замок отвезу.
— Но уйдёт мальчишка!
— Куда он денется, лошадь твою всякий приметит. Тут его и поймают на краже. Поехали в замок!
Так они и препирались. Ту Фанг не хотел признаваться, что ему стыдно в замке показаться. А Ту Ливей не хотел прямо брату сказать, что желает его перед родичами высмеять.
Хацукои тем временем попусту не медлил. Как был на лошади верхом, так и проследовал к дому казначея. Постучал в притолоку, и только затем спешился, чтобы казначей увидел, на какой лошади Хацукои прибыл.
Ещё на подъездах к замку мальчишка снова переоделся — снял дорогую одежду и припрятал на всякий случай в кустах, оставив только платок. Так что теперь он представился казначею обыкновенным посыльным:
— Наместник меня с поручением прислал! — выпалил Хацукои. — Вот расписка.
Казначей взглянул на протянутое письмо и заметил там печать. Затем он с прищуром посмотрел на Хацукои.
— Наместник прислал?
— Вот его платок, — сказал Хацукои. — Как подтверждение.
Казначей кивнул и выдал мальчишке тяжёлый кошель, в котором позвякивали шесть золотых.
— Платок и записку себе оставьте, — промолвил довольный Хацукои. — Чтобы наместнику напомнить, когда он с вас деньги спросит.
Казначею была хорошо известна такая забывчивость Ту Фанга, который использовал всякую возможность, чтобы выжать побольше денег из подвластных ему крестьян и чиновников. Припомнив об этом, казначей убедился в искренности посыльного и с лёгким сердцем вернулся к своим делам.
Хацукои направился к выходу из замка.
И надо же было такому случиться, что в этот самый момент один из охотников проходил от конюшни к обеденной. Он заметил Хацукои и крикнул:
— Наместник вернулся?
— Нет покамест, — ответил Хацукои и пришпорил свою лошадь.
Но охотник уже опознал породистую лошадь наместника и заподозрил неладное. Он вскричал:
— Ну-ка, стой!
Хацукои только крепче сжал лошадиные бока.
Охотник бросился в конюшню, вскочил на своего коня и помчался в погоню. Догнать Хацукои ему никак не удавалось — больно уж резвой была наместничья лошадь. Но раззадоренный охотник не оставил погоню.
Хацукои это заметил, хотя и не сразу. Ему удалось вырваться вперёд, и охотник на своём коне стал размером не больше овода. Но всё никак не отставал.
На удачу Хацукои впереди оказалась полноводная река — одна из четырёх, по которым было названо княжество. У реки стоял небольшой домик, где жила семья рыбаков.
Хацукои осадил свою лошадь у самого дома, подняв облако пыли. На шум показался рыбак. Он спросил, поморщившись:
— Чего ты пылишь?
— Тороплюсь я, — ответил Хацукои. — Надо мне в деревню поскорей.
И назвал деревню, которая была на другом берегу и ниже по течению.
— А лошадь в мыле уже, — продолжил он. — Загоню если, Ту Фанг меня совсем повесит.
— Известное дело, — кивнул рыбак.
— Отвези меня, уважаемый, — взмолился Хацукои. — Я тебе коня в залог оставлю и на обратном пути с тобой расплачусь. Вернёмся сегодня же, мне только кошель передать.
Золотые в кошеле, что был у Хацукои на поясе, тяжело звякнули, и рыбак подумал: «Если даже Ту Фанг ему доверяет, то уж меня он обманывать и подавно не станет. Да и деньги у него водятся».
Рыбак сказал такие слова:
— Ну хорошо, давай быстрей только. Будто у меня других дел нет.
Других дел у рыбака не было.
— Я тебе и грести помогу! — обрадовался Хацукои.
Он привязал уставшую лошадь в сарае и попрощался с ней. Больше она ему была не нужна, как и припрятанная где-то теперь далеко богатая одежда. Затем Хацукои вернулся на берег реки, где его уже поджидал рыбак. Мальчик запрыгнул в лодку, и длинным шестом рыбак вытолкнул её на середину реки. Хацукои принялся грести что было сил. Вскоре они скрылись из виду.
До самого вечера прождал рыбак на причале соседней деревни, но Хацукои к нему так и не вернулся. Так что пришлось рыбаку в одиночку грести обратно, да ещё и против течения. Домой он добрался только затемно. Там его поджидали разозлённые охотники Ту Фанга. Погнавшийся за Хацукои охотник обнаружил в сарае брошенную лошадь и вернулся в замок за подмогой. Наместник и его сводный брат тотчас же снарядили погоню, но достался им один только рыбак, виновный лишь в своей наивности и корысти.
Сам же Хацукои, проскочив деревню напрямки, отправился к себе домой, радуясь удаче.
Золотые монеты приятно бренчали у него в кармане, а в голове поселилась мысль о том, что перехитрить жадность, гнев и невежество — главные людские пороки — совсем несложно. И самих людей, которые пороки свои кормят, тоже. «Значит, — рассудил Хацукои, — дело это благородное, корм у людских пороков обманом отбирать».
